Кто не спрятался, я не виноват (СИ). Страница 1

Елена Беседина

Кто не спрятался, я не виноват

Пожилой седовласый мужчина неторопливо поднимался по лестнице родового поместья графов тер Ибрисов. Ему больше было некуда спешить. Весь немаленький дом замер, содрогаясь от боли вместе со своим молодым хозяином. Теперь уже единственным. Прислуга старалась казаться максимально незаметной, сплетни или неуместные разговоры пресекались на корню. И причина была не столько в страхе перед гневом господина, сколько в уважение к горю последнего.

Обшитые деревянными панелями стены широкого коридора на втором этаже поместья поглощали и без того тихие, слегка шаркающие шаги мужчины. Борнон, бессменный управляющий, с тяжелым вздохом остановился напротив массивных дверей хозяйской спальни. Потерев морщинистый лоб и подавив очередной горестный вздох, он все же занес руку и настойчиво постучал.

— Хозяин, вы спуститесь к обеду?

Ответа не последовало, впрочем, это было вполне ожидаемо. За последние три недели, днем господин покидал свои покои только пару раз, предпочитая бродить по ночам, когда его никто не мог видеть. Мужчина полагал, что это помогает тому примириться с произошедшим. Он старался не тревожить хозяина и оградить того от назойливого внимания окружающих.

Специфика работы Борнона была такова, что сам он обязан был находиться в курсе всего, что происходит в доме. Да и бессонница. Вот и знал старик, о бесплодных метаниях одинокой тени в сени ночного сада и искренне сопереживал, понимая, что его собственная боль от утраты, не смотря ни на что, в разы слабее.

Не дождавшись ответа, управляющий постучал еще раз, уже гораздо настойчивее. В этот раз, реакция последовала незамедлительно. В дверь с противоположной стороны что-то врезалось. Судя по оглушительному звону, заставившему Борнона нервно вздрогнуть и отшатнуться, это что-то было явно большое, хрупкое и совершенно определенно дорогое. А других ваз Ненского фарфора в спальне хозяина просто не водилось. И уже, похоже, не водится. Эта была последней.

— Это означает, что вы не выйдете? — с вежливым беспокойством осведомился мужчина.

— Да! — рыком ответ назвать было нельзя, но и спокойствия в этом коротком слове не наблюдалось.

Замерев в своем коконе из кучи одеял, Ариашари напряженно ждал, не последует ли нового витка увещеваний со стороны Борнона. Понимание того, что старик желает ему только добра, не гасило раздражения… Шли бы они все со своим сочувствием!!! В груди уже привычно разгорался огненный смерч из ярости и боли порожденный бессилием.

Удостоверившись, что дальнейших уговоров не последует, он опустил голову и свернулся компактным комочком, еще глубже зарываясь вглубь вороха мягких покрывал. Посторонний наблюдатель смог бы заметить только груду постельных принадлежностей, сваленную в центре огромной кровати под шикарным, бежевым балдахином. Ничто не выдавало присутствия живого существа. Ни вздоха, ни шороха не слышалось в просторной светлой комнате, только кремовые занавески слегка трепетали под напором легкого ветерка, просачивающегося через приоткрытое окно.

Зажмурившись до рези в глазах, Ариашари выдохнул сквозь плотно сжатые зубы. Постаравшись максимально возможно успокоиться, он попробовал еще раз проанализировать ситуацию. После трагедии плохо получалось логически и непредвзято рассуждать. Только в последние дни, удавалось более-менее унять эмоции и взять себя в руки. И пусть окружающие особой разницы не видели, он оставался все так же, холоден и безучастен, но себя-то обманывать смысла не было. Ярость нет, нет да прорывалась сквозь корку ледяного отчуждения, и тогда страдала окружающая обстановка. В частности, в поместье уже практически не осталось целой посуды или предметов из фарфора. Звук бьющейся керамики лучше всего успокаивал Ариашари…

Итак. Два месяца назад, граф Нардан тер Ибрис трагически погиб на охоте. Несчастный случай — гласили сухие строки отчета расследования, проводимого по инициативе Ариашари. Как официальный спутник и наследник графа, он имел на это право. Да даже если бы не имел. Его собственного авторитета и связей, вполне хватило бы на организацию полноценной военной компании, не то, что на расследование. Было б с кем воевать… А воевать то оказалось и не с кем. Несчастный случай, чтоб ему, и все тут.

«Не справился с управлением лошадью. В результате падения повредил позвоночник, травма привела к мгновенной смерти».

— Гр-р-р…

Ариашари глухо зарычал в подушку, давя непрошенные слезы. За те восемь лет, что они были вместе, Нардан каких только глупостей не вытворял, как будто не он был почти на десять лет старше, а наоборот, но вот свалиться с лошади и свернуть себе шею… это было чересчур, даже для него! Шади просто не верил в возможность подобного. Граф был превосходным наездником, опытным воином, а его конь — проверенным боевым товарищем. И потом, у ассасина не было никаких предчувствий или видений. Ничто не предвещало неприятностей подобного масштаба. Иначе, он бы просто не уезжал из поместья и отказался от выполнения весьма многообещающего контракта. В последние годы, он брался только за действительно интересные заказы, которые помимо баснословных гонораров могли принести и ценные сведения или приобретения. Нардан был против того, чтобы Шади продолжал выступать в роли ассасина, но парень уперся. А переупрямить Правителя, хоть и бывшего, у графа ни разу так и не получилось… Теперь, Ариашари отчаянно раскаивался в своем упрямстве, но было поздно.

Выкинув все посторонние мысли из головы, Шади в который раз постарался максимально сосредоточиться и вызвать образ прошлого. У него очень редко получалось сделать это целенаправленно и сознательно, обычно, все приходило само собой, спонтанно и независимо от желания. Если уж говорить откровенно, то увидеть что-то по собственной инициативе получилось только один раз, и то, по-пьяни и на спор. Они тогда поспорили с Нарданом. Суть размолвки канула в прошлое, да и смысл видения уже вспоминается с трудом, но прецедент имел место быть и сейчас как раз настал момент, когда необходимо повторить успех. Коли уж следователи не могут ничего конкретного сказать, Шади должен сам побывать на месте происшествие. Пусть только в видении. Хоть как-то.

Звенящая пустота в голове начала наполняться образами. То тут, то там проскальзывали отстраненные мысли, которые так или иначе собирались вокруг образа графа Нардана тер Ибриса. Высокий, мускулистый мужчина. В каштановых волосах, свободно падающих темной волной на плечи мелькает ранняя седина. Губы складываются в ехидную полуулыбку, практически идеально копирующую улыбку самого Ариашари. За столько лет совместной жизни они переняли многие привычки и жесты друг друга… Горло сдавил спазм, мешающий дышать… Как же все-таки больно… Глаза, темно-зеленые, теплые, любящие…

Веселый смех четверых мужчин далеко разносится по утреннему лесу. Солнце не так давно взошло, и воздух, не успев прогреться, еще хранит ночную прохладу. Проснувшиеся птицы звонким многоголосьем радуются наступающему дню. Настроение у всех просто замечательное, люди неторопливо седлают коней и выводят их из пристройки к основному зданию уединенного охотничьего домика. Впереди целый день, обещающий великолепную охоту, а если уж совсем точно, то гулянку в приятной компании.

— Нард, нет, ну ты мне скажи, почему в твоих лесах всегда полно зверья? Разводишь ты их тут что-ли? Даже не интересно, и не повыслеживать хорошенько, сразу натыкаешься. Никакого азарта! — коренастый, коротко стриженый мужчина, весело смотрел на графа, слегка прищурив серые глаза.

Нардан лишь махнул рукой, сочтя вопрос риторическим. Его больше волновало, куда именно вести честную компанию. Как-то на серьезную охоту никто из собравшихся настроен не был, значит стоит ограничиться неторопливой прогулкой.

— Кто тут кого разводит, Нариф, я тебя умоляю! Сам знаешь, просто он редко нас приглашает, вот зверье последний страх и потеряло, — весело заржал здоровый рыжий детина, запуская пятерню в густую бороду и с наслаждением скребя подбородок. — А то, мы бы быстренько уменьшили поголовье местной парно и не очень копытной дичи.